Друга спасти — это высшая честь
19 феврвля 2008 № 20 (10694)
Г. Ларионов тоже был участником и действующим лицом этих событий.
Михаил Петрович Гуз, ветеран 153-го истребительного полка, того самого, который в начале Великой Отечественной войны базировался в нашем городе, вкратце поведал эту историю:
«Истребители надёжно прикрывали наземные войска и бомбардировщики. Одиннадцать раз наши лётчики с риском для жизни под огнём противника садились в расположении врага, чтобы спасти боевых товарищей, совершивших вынужденные посадки на подбитых самолётах, и вывозили их к себе.
В феврале 1940 года девять скоростных бомбардировщиков под прикрытием пятнадцати истребителей 7-го истребительного авиаполка бомбили оборонительные укрепления противника. Зенитный снаряд попал в бомбардировщик старшего лейтенанта М. Мазаева. Машина загорелась. Пришлось садиться на какое-то озеро, на территории врага. К самолёту бежали финны. Но наши истребители старшего лейтенанта Ф. Шинкаренко и Г. Ларионова пулемётным огнем прижали их ко льду, а бомбардировщик М. Трусова приземлился рядом с самолётом Мазаева. Капитан Трусов забрал Мазаева к себе и взлетел...»
Русский поэт Александр Твардовский находился в то время на Карельском перешейке в качестве военного корреспондента. Он посвятил лётчикам стихотворение «Высшая честь».
Высшая честь
С бомбёжки летит эскадрилья до дому, Морозное небо винтами гребёт. Вдруг видят товарищи: правый ведомый От строя отстал самолёт. Казалось бы - что же? Простой непорядок, Но тут, под обстрелом, иной разговор: В машине Мазаева финским снарядом Вдруг выведен правый мотор. На правую плоскость огонь выбегает. Идти на посадку решает пилот. И вслед за подбитой машиной другая — На помощь Лобаев идёт. Куда он, парнишка, почти что безусый? Тут лётчик постарше и опытней был. Фамилия лётчика этого Трусов, А имя его — Михаил. Минует минута, другая и третья, И каждая так дорога! Мазаев площадки ещё не приметил, А пламя по плоскости выстелил ветер, И всё на глазах у врага. И только что сесть удалось самолёту, Верхушки дерев задевая огнём, С опушки строчат по нему пулемёты, Бегут к озерку белофинские роты, Троих оцепляют кругом. Машина пылает. Стоят они трое: Мазаев, да Климов, да Пономарёв, А вся эскадрилья встревоженным строем Кружится над ними: не кинем, укроем! И с воздуха рубит врагов. Штурмуя опушку, с лихою ухваткой Над лесом машины дают виражи. Противник уже наступает с оглядкой, Но что это? Трусов идёт на посадку, Возьми его! Вот он, держи! И всё остальное проходит так быстро, Быстрее, чем этот рассказ: Один в бомболюки, а двое к радисту – И все в самолёте. И — газ! Тут дерзости мало одной удивляться, Хоть это и редкий пример, Тут самое трудное было подняться, Но Трусов и это сумел. Поднялся, пристроился правым ведомым, И вновь эскадрилья вперёд понеслась Так стройно, как будто над аэродромом, Над полем советским, родным и знакомым, Минуту назад поднялась. Всё сделано чисто. Куда ещё чище? Друзья спасены, а врагу Осталось на озере только огнище Да след самолёта на белом снегу. У лётчиков наших такая порука, Такое заветное правило есть: Врага уничтожить — большая заслуга, Но друга спасти — это высшая честь.
21 марта 1940 года за мужество и отвагу, проявленные в боях с белофиннами, старшему лейтенанту Георгию Петровичу Ларионову было присвоено звание Героя Советского Союза. Ему была вручена Золотая Звезда № 288.
