Первый военный комендант города Кексгольма

08 ноября 2008 № 127 (10801)

Первым военным комендантом города Кексгольма, первым советским человеком, которому были переданы символические ключи от города в марте 1940 года, был Николай Васильевич Челюсткин, боевой офицер, майор оперативной группы при штабе войск. Сейчас в Петербурге живут его потомки. Один из них, внук Алексей, побывал недавно в нашем музее, поделился некоторыми документами. Привёз и воспоминания своей родной тёти, дочери Николая Васильевича. Предлагаем вашему вниманию, уважаемые читатели, только небольшую часть истории этой семьи.


Николай Челюсткин

Мой отец, Николай Челюсткин, происходит из древнего дворянского рода, восходящего к началу XVII века. Во многих документах эта фамилия значилась как Челюскины, и сами носители её писали то с буквой «т», то без неё. Давние предки отца были боярами, служили воеводами, объезжими и «письменными головами».

Род Челюсткиных прославил навеки штурман Семён Иванович Челюскин, который приходился родным братом моему пращуру Герасиму Ивановичу. Участвуя в Великой Северной экспедиции под руководством Витуса Беринга, он описал часть берега полуострова Таймыр, достигнув при этом северной оконечности Евразии. Этот мыс теперь называется его именем - «мыс Челюскин».

Мой папа родился в 1896 году, окончил известную в Петербурге школу Петершуле на Невском проспекте, 22-24.

После школы отец окончил юнкерское училище и в звании подпоручика принял участие в империалистической войне в составе лейб-гвардии 3-го стрелкового Его Величества полка. Ему тогда было всего 18 лет.

В период революции в полку начался разброд, многих офицеров арестовывали. Папа рассказывал, что в ту самую пору жизнь ему спас его преданный денщик, который по-отечески заботился об этом юном офицере, почти мальчике. Потом полк перешёл на сторону Красной Армии.

Кексгольм - это русский город

Николай Челюсткин дослужился до полковника, после войны жил в Ленинграде, бывал уже и в мирное время в Приозерске, встречался с краеведами. По их просьбе написал в 1965 году воспоминания, которые озаглавил так: «Воспоминания первого советского человека, вступившего в Кексгольм 19 марта 1940 г. в качестве коменданта города и подписавшего протокол от имени командования Красной Армии о принятии города Кексгольма от финнов»:

«Мирный договор в Москве был заключён 12 марта 1940 года. Утром 15 марта группа, выделенная из состава штаба корпуса, для принятия города Кексгольма выехала к месту действия. Старшим этой приёмочной группы назначили меня, офицера оперативного отдела штаба майора Николая Челюсткина. Группа была снабжена всем необходимым. Старший группы получил широкие полномочия для выполнения предстоящих функций.

Итак, мы, то есть две машины будущей комендатуры Кексгольма, двигались в голове разведбатальона. Известно, что в тот год зима была очень суровой, с обильным снегом. Всё кругом было занесено глубоким снежным покровом, и для того, чтобы двигаться вперёд по стопам уходящих финских войск, нужно было приложить немало труда для очистки дорог от снега. Финны обязаны были очистить дорогу, но их работа была недостаточна, и очистка пути следования производилась нашими снегоочистительными машинами, которые прокладывали «траншеи» на дороге. Иначе и нельзя было назвать тот узкий коридор, который получался в результате очистки, ибо разъехаться со встречным транспортом было почти невозможно, а по бокам дороги возвышалась снежная стена высотой более кабины грузовой машины.

В день проходили войска до 10 км и держались своей головой дистанции от хвоста финских войск не менее двух километров — это было обусловлено государственным договором.

Маршрут движения в направлении города Кексгольма пролегал несколькими путями, но наша колонна двигалась по дороге вдоль Ладожского озера и уже перед Кексгольмом вышла на шоссе в районе окраины посёлка Тенкалахти (сейчас это заречная часть города при въезде в него по автомобильной дороге со стороны Петербурга. – Л. Д.). Сделав две остановки для ночёвки, мы наутро 18 марта 1940 года вошли в Тенкалахти и в середине дня остановились непосредственно севернее окраины этого посёлка, не доходя моста через реку Вуоксу, и переночевали до утра 19-го. На шоссе впереди наших войск были выставлены часовые, как это было положено, соблюдая установленную дистанцию между фронтами. Финские часовые стояли на мосту через Вуоксу.

Необходимо не забыть такое важное обстоятельство. По пути следования наших войск на принимаемой территории жителей, финнов, не осталось совершенно. Всё население ушло со своими войсками. Имущество, которое можно было захватить (движимое и скот), было увезено, как видно, организованным порядком, по указанию властей.

Всё то, что не было захвачено по тем или иным причинам, было уничтожено. Живой инвентарь вплоть до кошек и собак был перерезан. Оставались постройки, и то потому, что это было оговорено в мирном договоре между государствами.

С утра 19 марта 1940 года, около 7 часов, я, мой заместитель майор Филатов и ещё два офицера на легковой машине направились в Кексгольм для встречи с финским командованием на предмет приёма города и его объектов. Через несколько минут мы были у моста через Вуоксу. На нём стояли два финских часовых, которые при нашем появлении пришли в смятение, но никаких агрессивных действий не проявили. По нашему требованию был вызван начальник караула, который нас сопроводил в караульное помещение — домик на шоссе за мостом, не доезжая до железнодорожной ветки, идущей к заводу, — куда через некоторое время прибыл финский представитель ротмистр Вальден с двумя офицерами.

Офицер финской армии Вальден, по национальности швед, неплохо говорил по-русски, правда, с сильным акцентом, поэтому при разговоре с ним нам пришлось обращаться за помощью к переводчику, офицеру его группы, лейтенанту запаса Пентилла. Кстати сказать, русскому эмигранту, оставшемуся жить на территории Финляндии после 1917 года.

При встрече представителей двух стран было достигнуто соглашение о немедленном объезде города, знакомстве с принимаемыми объектами и фактическом приёме Кексгольма с тем, чтобы составить протокол приёма и занять город советскими войсками к исходу того же дня, то есть к 19.00 19 марта 1940 года.

На машинах совместно с финским командованием мы объехали промышленные, хозяйственные и бытовые объекты, осмотрели их и сделали соответствующие заключения, указанные затем в протоколе передачи и приёма города. Состояние города с точки зрения внутреннего оборудования (машин, агрегатов и пр.) было плохое и непригодно к эксплуатации. А целлюлозный завод разрушили, машинное оборудование вывезли, там был сильный пожар. Кстати, завод, как впоследствии было обнаружено нашими сапёрами, был подготовлен к взрыву, который они своевременно обезвредили. Жилой фонд города на 80% имел повреждения рам и стёкол.

После объезда города и получения необходимых разъяснений и сведений от финского командования, в том же помещении был составлен протокол о приёме города на русском языке, подписанный обеими сторонами, один экземпляр которого был вручён финнам».

Ключи от города

Копия этого протокола хранится в нашем музее. В последнее время часто приходится слышать, что в 1940 году финны оставили город чуть ли не в идеальном состоянии. Ознакомившись с протоколом, понимаешь, что это было далеко не так:

«Протокол был составлен 19 марта 1940 года в 8 часов 30 минут. Город Кексгольм сдан в следующем состоянии:

1. Военные учреждения:

Казармы Кексгольмского гарнизона военной крепости в неудовлетворительном состоянии: стёкла и оконные рамы все выбиты, осветительная система и парового отопления испорчены. До проведения капитального ремонта к использованию непригодны.

2. Промышленные предприятия:

а) железнодорожные объекты — испорчен узел связи на вокзале; оборудование вокзала отсутствует; рельсовое хозяйство находится в эксплуатации.

б) завод акционерного общества «Вальдгоф» разрушен, машинное оборудование вывезено.

Сильный пожар: горит целлюлоза.

3. Гражданские учреждения:

а) почта, телеграф, телефон, радио — непригодны для эксплуатации в виду полного их разрушения.

б) отель, кинотеатр, магазины, баня для эксплуатации непригодны до проведения восстановительного ремонта.

4. Жилой фонд:

80% зданий в настоящий момент непригодны для жилья: разбиты стёкла, повреждены рамы и проч.

При передаче города представителями финской армии документы не сданы.

Необходимо обязательное получение от Главного командования финской армии плана города в полном объёме и плана укреплений».

Жизнь налаживалась

«Было также решено, что ввод советских войск и въезд жителей в город состоится к вечеру, после ухода финских войск и финского командования.

Должен добавить, что при объезде города во время его приёма жителей видно не было совершенно, воинских частей также не замечено и отдельных военнослужащих было крайне мало. Встречались группами и одиночками таинственные личности, как оказалось впоследствии, прибывшие так называемые шюцкоровцы — фашистская финская организация.

Кое-где у дверей лежали вещи, приготовленные к эвакуации (увязанные, с бирками), но за отсутствием транспорта и недостатка времени, как видно, не подобранные и не увезённые.

На территории Тенкалахти было много разбросанного финнами оружия и боеприпасов, но причин этого мне так узнать и не удалось. Одно известно точно, что боёв здесь никаких не велось.

Возвратившись в расположение своих частей, мы подготовили на берегу Вуоксы, в посёлке Тенкалахти, дом для комендатуры города, заняли его и вечером, в назначенный час, расставив регулировщиков и танки, въехали в город, впустив наши войска на принятую от финнов территорию. Ни один финн в городе и его окрестностях обнаружен не был. Только через две недели в окружающих лесах появился один старик, который не мог или не успел уйти вместе с отходящими финскими войсками.

После ухода финнов и вступления наших войск, мною были выставлены посты по охране остальных объектов (станция, завод) и начат детальный осмотр зданий и помещений. Ещё несколько дней после принятия города в нём никого, за исключением военнослужащих проходящих частей, не было. Только группа коменданта города в количестве нескольких десятков человек была единственным обитателем нового советского, старого русского города Корелы — Кексгольма, ныне Приозерска.

Как было сказано выше, «резиденция» коменданта была вначале в Тенкалахти. Только через пару недель мы перебазировались в сам город.

Первые советские дни в Кексгольме были насыщены до отказа. Охрана домов, имущества, налаживание связи с частями, размещение прибывающих, регулировка движения и пр. — всё это требовало оперативности и поворотливости. Через два дня прибыла опергруппа НКВД (Народный комиссариат внутренних дел. — Л. Д.), затем потребовал размещения в пригороде госпиталь, и ещё через пару дней из Ленинграда начали прибывать представители гражданской власти, разгружая постепенно комендатуру от обязанностей по управлению самим городом.

Жизнь вступала в свои права, город оживал, людей всё прибавлялось. Через Выборг и Хиитола стали курсировать поезда, начала функционировать торговая сеть, появились продукты, «жить стало лучше, жить стало веселее». По прибытии в Кексгольм воинской части основного моего места службы, я обязанности коменданта Кексгольма сдал майору Филатову, обратившись к исполнению своих прямых служебных обязанностей.

Итак, город Кексгольм вновь стал нашим родным советским городом, встал в единую шеренгу городов необъятного Советского Союза. Постепенно восстанавливаясь, он зажил полнокровной жизнью. Завод вновь заработал, выдавая отличную продукцию, появились новые предприятия и учреждения, начала оживать культурная и общественная жизнь.

Вскоре в городе на его площади у теперешнего райсовета членом ВЦИК (Всероссийский центральный исполнительный комитет. — Л. Д.) была произведена раздача правительственных наград участникам войны, удостоенным этих наград, что навсегда останется в моей памяти.

Вторая мировая война изменила внешний облик города: почти все деревянные постройки погибли от огня, город растёт новый - каменный, красивый. Но, прогуливаясь по значимому для меня городу, в котором прожил до начала Великой Отечественной войны и который всегда близок моему сердцу, всё же вижу здания, сохранившиеся с того времени. Пожарная команда, крепостные здания (ныне санаторий), кирха, здание школы механизации и даже деревянное здание нынешней гостиницы воскрешают в памяти прошедшее время, которое мне напоминает хорошие и даже счастливые дни и месяцы».

Публикация
подготовлена
Л. ДМИТРИЕВОЙ

Хостинг от uCoz